Как-то ко мне, узнав, что я редактор газеты, зашел поговорить за жизнь приятель моего соседа. Я тогда работал в другом городе и снимал жилье. Оказывается, супруга этого приятеля была родом из Западной Украины, и он туда иногда наезжал в гости. И что его больше всего возмутило, так это то, что на на местном мемориале с названием «Родина-мать» с одной стороны насыпи стоял памятник советским солдатам, а с другой — каменный крест с выбитыми на нем именами бойцов УПА. Да запрещенных, запрещенных в РФ, не переживайте. Только я не могу понять, как можно запретить события, уже произошедшие в конкретное время, в конкретном месте и в конкретных исторических условиях. Но это не самый большой маразм в нашей с вами стране, есть парадоксы и покруче.
Я вот и пытался доказать моему собеседнику, по происхождению сибиряку, что не только у него, но и у других может быть своя Родина, и что именно этот крест с выбитыми на нем именами их отцов и дедов и есть для них «Родина-мать», а не бетонное изваяние, установленное чужой для них властью. Что эти люди никогда ни под Россией, ни под Советами не жили, а тот небольшой период между 39-м и 41- годами рождал у них только печальные воспоминания: о высылке десятков тысяч людей в Сибирь, реквизиции земли и скота, другими репрессиями. Так удивительно ли, что в 39-м здесь встречали Красную армию с цветами, а в 44-м с автоматами в руках.
Но сибиряку было этого не понять. «Так ты с нами, или с ними», — все допытывался он. Я пожал плечами. В конце-концов он сгреб оставшиеся бутылки с пивом и ушел к соседу.
Эта песня была написана уже в наши дни, но по конкретному случаю, когда одна карпатская семья спрятала и выходила раненого повстанца. И еду ему носила девочка-подросток. Вылечившись и уходя в лес, он оставил ей на память свою сорочку. Девочка выросла и вышла замуж и родила сына. И однажды отдала ему эту сорочку. Это произошло уже в независимой Украине.
Эта песня очень популярна в Украине, и поют ее многие. Но я остановился именно на этом варианте с не столь известной исполнительницей. Меня тронуло ее проникновенное исполнение. Такие песни и так не поют о «пособниках нацистов», а только о самом дорогом: о свободе родного края и о тех, кто отдал за эту свободу свои жизни. И, собственно, а судьи кто, телевизионные мудозвоны, которые не могут сказать и пары слов без вранья?